Марсель Пруст
Я НЕБОСВОД СВОИХ ВОСПОМИНАНИЙ СОЗЕРЦАЮ ЧАСТО
Стирает время всё, как разрушают волны
Плоды трудов детей на влажном берегу.
Не вспомним мы слова,
что смутных смыслов полны,
За ними чувствуя бессчётных лет чреду.
Что, как звезда, блестит, прозрачен, как хрусталь,
Горит для нас огнем, в нем радость и печаль -
Перл ювелира иль небесная отрада. Похищенные из ларцá живого перстни
Мне в сердце жесткий свет прольют своих камней,
Как в день, когда лучи бесценных их огней,
Сверкая из-под век, казались неуместны. От Прометея в дар те нежные огни,
Любовь искрится в них, их взор горит волненьем,
И ради сладких мук ее умкнули мы,
Огней свет слишком чист - цены нет украшеньям. Созвездьем мне родных, негаснущих очей
Украсьте небеса в воспоминаний крае,
Зажгите тысячи во славу их свечей —
Заблещет сердце, как ночное небо в мае. Стирает лиц черты забвения туман,
Былого божеству - от нас знак обожанья:
Дарило мудрость нам оно, свело с ума, -
То веры символы, порока обаянье. Интимность вечеров разрушат времена,
На шее девственной, как снег, мои ладони,
Арпеджьо взоров у меня рождают стоны,
И благовонием своим кадит весна. Печалью, радостью той женщины глаза
Исполнены – как мир, два озера огромных,
Пугает мрак ночей, что тихой тайной полны,
А меж ресниц - душа, как чистая слеза. Беспечно сердце, как ее веселый взор,
Иные – что моря, нежны, непостоянны,
Запрятанный в душе – в немых глазах укор,
Как в вечерах морских, куда влекут нас тайны. Под нами моря свет – то глаз твоих лазурь,
В заплатах парусá наполнены желаньем,
Плывем, забыв тот страх давно шумевших бурь
И ищем души, что измучены терзаньем. Тьма непохожих глаз, себе подобных душ -
Невольники очей и разочарований,
Ваш будет длиться сон в тени зеленых кущ,
Но вы ушли б от нас, презрев богатство знаний, Чтоб в сердце сохранить взгляд, полный обещаний,
Как море, всё в мечтах о солнечных лучах.
Решились вы на тьму бессмысленных дерзаний,
Чтобы прибыть в страну - в пурпуровых мечтах, В экстазе жалобы, над истины струей,
Под сенью облака, пророком нам представшим.
Как сладко созерцать в мечтах стигматов гной,
Блеск вашей памяти –
в дне, праздником вам ставшем.
Марсель Пруст
АНТОН ВАН ДЕЙК [1]
Нежность гордых сердец,
благородных вещей грациозность,
Что видны нам во взглядах и в бархате платья,
в лесах;
Из осанки и поз вырастает речей прециозность[2] —
То наследная у королей и у женщин краса!
Верх одержан тобою, Ван Дейк,
жестов плавных властитель,
В тех прекрасных живых существах,
что уж к смерти близки,
И в движениях смело протянутой нежной руки…
это пальмовых листьев ценитель!
Лагерь всадников в соснах,
чуть слышится робкий плеск волн,
Тихий, как и они, как они, слез удержанных полн;
Королевские дети прекрасны, блестящи, серьезны,
Одеянья скромны, а их шляпы с пером грациозны;
И слеза в драгоценностях —
будто сквозь пламя волна:
То души плач, исполнена болью печали она,
Уберечь нужно взгляд от гордыни излишней,
незваной. Ты над всеми царишь,
несравненный гуляка жеманный,
В бледносиней сорочке, с рукою упертой в бедро,
А в другой — плод, что с дерева сорван,
ты гладишь его.
Но твой жест и твой взгляд мне являются
в грезе обманной. В этом мрачном приюте, от пошлых забот отречен,
Герцог Ричмонд[3] — мудрец молодой
иль красавец бездумный? —
Возвращаюсь к тебе непрестанно:
взгляд глаз твоих умный,
Словно пламень в сапфире на шее твоей, укрощен.
Марсель Пруст
(из книги «Рапсодия в духе beaux-arts)
АЛЬБЕР КЁЙП [4]
Вот Кёйп — солнца гаснущий свет исчезаетв прозрачной дали,
И воздух, как озера гладь,
взлетом вяхирей шумным встревожен,
Туман золотой над быком и березою нимбом уложен,
Дней благостных ладан, как дым голубой,
над горой растревожен,
А влаги застойно-болотной цветá небеса сберегли.
Наездники — перья на шляпах,
их руки на бедрах у ножен,
Они разрумянены,
каждый движеньем ветров омоложен,
Полей ароматы дыханьем дурманят их мысли и речь,
Порывом лохматит их тонкие,
льна цвета кудри до плеч,
Но стуком копыт их коней, рысью скачущих,
не потревожен
Сон стада быков, в золотистом тумане
чей стан расположен,
И всадники мчат, чтоб, вдыхая,
мгновений тех смыслы сберечь.
Cuyp, soleil déclinant dissous dans l’air limpide
Qu’un vol de ramiers gris trouble comme de l’eau,
Moiteur d’or, nimbe au front d’un bœuf ou d’un bouleau,
Encens bleu des beaux jours fumant sous le coteau,
Ou marais de clarté stagnant dans le ciel vide.
Des cavaliers sont prêts, plume rose aux chapeau,
Paume au côté, l’air vif qui fait rose leur peau
Enfle légèrement leurs fines boucles blondes,
Et, tentés par les champs ardents, les fraîche ondes,
Sans troubler par leur trot les bœuf dont le troupeau
Rêve dans un brouillard d’or pâle et de repos,
Марсель Пруст
ЖАНУ КОКТО[5]
Чтоб разодеть меня в меха, в шелка, в муар,
Не расплескав из глаз больших
чернил кошмар,
Как сильф[6] — на потолок,
как лыжник-слаломист,
К Нижинскому на стол Жан вспрыгнул,
как артист.
То был салон «Ларю»[7],
где пурпур повсеместно
И позолота там богато-пошлая.
А бородатый врач
вдруг мне признался честно:
«Присутствие мое здесь, право, неуместно.
Когда же все уйдут, один останусь я:
Под “Индиану”[8] млеть начнет душа моя».
1) Антонис ван Дейк (1599—1641) — выдающийся голландский художник-портретист, представитель южнонидерландского барокко.
2) прециозность — «в форме существительного “П.” приобретает в 17 веке специфический смысл… это особенно изысканный тип поведения, языка, утонченный вкус — или чрезмерная манерность, переутонченность, жеманство» (Пахсарьян Н. Т. Литературная энциклопедия терминов и понятий: http://17v-euro-lit.niv.ru/17v-euro-lit/articles/pahsaryan-precioznost.htm).
3) Имеется в виду Джеймс Стюарт, герцог Ричмонд (1612—1655) — шотландский и английский аристократ, портрет которого Ван Дейк написал в 1637 г. Только на портрете вторая рука герцога не гладит некий плод, а покоится на голове большого пса.
4) Альберт Кейп (1620—1695) — выдающийся голландский художник-пейзажист, представитель «золотого века» голландской живописи.
5) Жан Кокто (1889—1863) — французский писатель, поэт, драматург, художник, сценарист, кинорежиссер.
6) сильфы — в средневековом фольклоре духи воздуха.
7) Салон «Ларю» (Salon de Larue) — привилегированный мужской клуб в Париже.
8) «Индиана» — песенка, пользовавшаяся популярностью в начале XX в.